Биографическая справка о выпускнике на период до прихода в ШКП.

- Где Вы родились и выросли?
- Где Вы учились и какое образование получили?
- Как Вы ощущали свои собственные способности и возможности для применения полученных знаний?
- Какая работа была у Вас в тот период времени?
- Кем Вы себя представляли в будущем?

Родился 10 октября 1969 года в г. Ленинске Кзыл-Ординской области Казахской ССР. Фактически это космодром “Байконур”, где в то время служили мои деды: один был военным хирургом в госпитале космодрома, другой командовал связью на одной из пусковых площадок. Мои родители в то время были еще студентами (отец учился в МГИМО, а мама – в ленинградском кораблестроительном институте) и приехали производить меня на свет поближе к своим. По-моему, мне не было еще и года, когда меня увезли из Ленинска в Москву. Хотя мама рассказывает, что я видел пару космических запусков. Честно, не помню!

С 1976 по 1986 гг. учился в средней школе № 5 пос. Болшево Московской области (много позднее выяснилось, что недалеко от меня находилась дача Георгия Петровича…). Ныне это город Юбилейный. Рядом – Центр управления полетами и НИИ РВСН. Основной упор в школе делался, конечно же, на математике. Очень уважал этот предмет и даже был период, когда я подумывал по окончании школы поступать то ли в МФТИ, то ли в военный институт им. Можайского!

Замечу, что космонавтом никогда быть не хотел.

Первые шаги самоопределения произошли в период окончания средней школы – было необходимо выбирать место для продолжения учебы. К этому времени, благодаря семейному воспитанию и начавшимся историческим переменам, у меня уже появился определенный кураж, способность критически относиться к “правильным вещам” и желание найти собственную точку зрения. Это были 1984-1986 годы, в Литгазете, журнале ЭКО и других изданиях появились интересные публикации по хозяйственной проблематике. Отец в это время работал в ИМЭМО (и уже “сражался”!). Поэтому мой выбор был - поступать в экономический ВУЗ.

В МГИМО у меня не приняли документы, т.к. горком партии не соизволил дать свою рекомендацию, так что я поступил в Московский финансовый институт на кредитно-экономический факультет (впоследствии – Государственная финансовая академия). Особый интерес в институтской учебе представляли ситуации споров с преподавателями. Иногда они превращались в конфликты и теряли свою содержательность, что, конечно же, мешало серьезному самоопределению в теме (в итоге, некоторые темы до сих пор у меня ассоциируются с несколькими премерзкими физиономиями!). Позитивом было то, что благодаря сложившейся готовности пойти на конфликт “по содержанию” у меня оформились определенные ценностные ориентации.

В будущем я представлял себя ученым-экономистом. С этаким международным уклоном! При этом четко понимал, что нельзя стать ученым, не пройдя определенной практики “в поле”. Поэтому планировал какое-то время поработать в реальном банковском деле.

Приход в ШКП произошел, когда я учился на 3-м курсе института. Помню, что мой товарищ по идеологическим баталиям (Стас Розмирович, он сейчас большой специалист по инноватике) притащил меня на встречу с Олегом Борисовичем Алексеевым. По-моему, он что-то довольно скучно говорил, всем своим видом демонстрируя отсутствие всякой заинтересованности в работе с нашим институтом. Однако в конце пригласил желающих приехать на игру и определиться.

Таким образом, я не принимал участия в конкурсной игре, а попал на вполне “взрослое” мероприятие - ОДИ по проблемам кооперации, которую проводил в Софрино Петр Георгиевич Щедровицкий. Он мне даже сказал, что я - “игротехник”, и засунул в группу, где было три человека откуда-то из Сибири: генеральный директор, технический директор и главный бухгалтер какого-то автосервиса.

Первое впечатление - ничего подобного я ранее не видел. Внешне – полный бардак, за которым вдруг проявляется интенсивная мыслительная работа коллектива участников (частью которого я стал). Неожиданные тезисы руководителя мероприятия, оригинальные проекты групп - все это меня, конечно, заинтриговало.

Еще несколько семинаров Петра Щедровицкого для участников конкурса, а также ОДИ Г.П. Щедровицкого в Паланге по проблемам СЭЗ - и я стал ШКП-эшником.

Думаю, что мое появление в ШКП было связано с первыми попытками реального самоопределения. К 20-ти годам я вполне осознал степень своей несвободы, и поэтому встреча с группой свободных и при этом весьма прагматично мыслящих людей, объявляющих свои ценности, строящих, как я тогда это видел – “специальные средства освобождения”, произвела серьезное впечатление.

Уверен, что свое образование я получил именно в ШКП. Во всех сложных рабочих и жизненных ситуациях я опирался и опираюсь на внутреннюю позицию - “выпускник ШКП”. Учеба, работа и жизнь в ШКП сформировали у меня основные рамки самоопределения - личностного, социокультурного и профессионального. ШКП открыла новые горизонты, оснастила меня средствами работы и методом, а также надолго оставила ощущение огромного числа недоделанных дел и недодуманных мыслей.

Я пришел в ШКП в период ее становления. Школа формировалась на нас – ее первых учениках. Ее организационный статус поначалу был совершенно непонятен, и он как-то стал “проявляться” по истечении достаточно большого периода времени. Да и название какое-то странное – Школа культурной политики при Союзе кинематографистов СССР! Помню, что в институте декан моего факультета пребывал в убеждении, что я езжу на какие-то киносъемки. А объяснить толком, где я пропадаю вместо того, чтобы ходить в институт, было очень непросто.

Административная структура в ШКП практически отсутствовала. Помню только двух “администраторов” того периода – Сергея Зуева и Светлану Финогенову. Наверное, им приходилось удерживать как-то внешний контур ШКП, вступая в традиционные административные отношения с нашей материнской организацией, но нам это было совершенно незаметно (за что им и спасибо!).

Отсутствие традиционной оргструктуры компенсировалось наличием достаточно большого количества “дядек”: Сергея Ивановича Котельникова, Всеволода Леонидовича Авксентьева, Олега Борисовича Алексеева, Бориса Марковича Островского и Юрия Михайловича Зендрикова. Они являлись и “образцами”, и “экспертами”, и “руководителями проектов” и “тьюторами”.

Вообще-то, ШКП скорее напоминала клубную структуру, чем учебную. Несмотря на разные стартовые способности, различную историю и интересы, отношения между стажерами Школы первого года были очень доброжелательными и во многих случаях стали по настоящему дружескими. Нас, конечно же, объединяла не работа или учеба, а Игра, Методология и Учитель.

Для меня основным механизмом освоения методологии стала оргдеятельностная игра. К Игре нужно быть готовым, но к ней невозможно подготовиться. В тот момент, когда ты признаешься себе в не-знании, ты делаешь первый шаг к тому, чтобы стать методологом. Знание формируется в Игре и после Игры. Помню, насколько серьезной проблемой часто становился выход из игры – вплоть до того, что на один-два дня я заболевал (по-настоящему, с высокой температурой, но без всяких там насморков и кашлей!).

… Мы выращивали на себе определенные интеллектуальные функции. Одной из основных была функция понимающего мышления. В итоге, за короткий период времени (два-три года) мы очень многое поняли, пространство нашего понимающего размышления было развернуто очень широко, и мы могли обсуждать почти любую проблему. Встал вопрос - а что же станет нашей (моей) практикой?

Вопрос о формировании собственной практики являлся для меня ключевым и самым сложным. Одновременно он задавал необходимую определенность для выявления набора базовых идей, понятий и представлений, которые я должен был “вынести” из ШКП. К числу таких идей для меня относятся идея мыследеятельности и СМД-подход, программирование и организационное проектирование, идея полиэкранности, рефлексивного управления, реализации мышления и регионализации, идея рамок, типологического и рамочного мышления, понятие системной инновации.

Культурная политика для меня – это метаидея, метатехнология. Я не самоопределялся в то время как “культурный политик”, скорее считая, что моим предназначением должно быть выращивание на себе новых, но более “частных” практик мыследеятельности.

Основными темами, над которыми я работал во время учебы в ШКП и в которых, соответственно, “образовывался”, были следующие: философия хозяйства, методология экономики, организационное проектирование и управление, валютно-финансовая инженерия как новый тип практики. Выбор тем определялся, конечно же, сохранением моей ориентации на хозяйственно-экономическую проблематику.

Тема моего диплома, насколько я помню, - “Методология экономики и проблемы валютно-финансовой инженерии”. Начинал писать ее еще в институте как дипломную работу. Преподаватели были, конечно, “несколько удивлены” нетрадиционностью дипломной работы (но не по этой ли причине научный руководитель того диплома сейчас возглавляет крупнейший банк страны?!).

Говоря по правде, выпускной доклад в ШКП не являлся для меня чем-то знаковым и поэтому особых впечатлений я не помню. Вообще, эта отбивка – “выпуск” – для первого набора ШКП, по-моему, отсутствовала. Казалось, что впереди еще много совместной работы. Да и дипломов-то еще не было!

За время учебы/работы в ШКП я участвовал в качестве игротехника, а затем эксперта и консультанта во многих организационно-деятельностных играх, проблемных и ориентационных семинарах, проводимых ШКП и методологическими группами.

Кроме этого, я вел ряд самостоятельных проектов:

- Проект построения высокотехнологичного сельскохозяйственного предприятия на базе АПК “Лада” (г. Тольятти). Проведена экологическая экспертиза региона деятельности АПК “Лада” с участием специалистов Пущинского научного центра биологических исследований и организационно-деятельностная игра, посвященная оценке возможностей использования экобиотехнологий в сельском хозяйстве региона. Срок реализации проекта - 1991-1992гг.

- Проект построения бюджетно-страховой медицины в регионе. Проведены две организационно-деятельностные игры по темам: “Медицинское страхование: проблемы и условия осуществления системной инновации” (Чита, апрель 1992) и “Медицинское страхование и социальная политика в регионе” (Новосибирск, август 1992). Работы проводились по заказу управлений здравоохранения областных администраций.

- Проект формирования предмета валютно-финансовой инженерии. Прочитан ряд докладов и лекций на различных мероприятиях ШКП. Начало проекта - 1989г.

Последний проект я считаю незаконченным. Продолжаю иногда думать на эту тему и даже кое-что делать, но не нашел пока адекватной формы его реализации. Одна из опробованных форм - игра собственными (исключительно собственными!) денежными средствами на рынке финансовых деривативов - дала в октябре-ноябре 1997 г. довольно значительный для семейного бюджета отрицательный результат!

В целом по “банковскому периоду жизни”:

- организационное проектирование в финансовой сфере. Разработаны и в большинстве своем реализованы организационные проекты создания следующих структурных подразделений коммерческих банков: управления ценных бумаг, управления доверительных операций, управления экономического анализа, службы структурирования сделок и документационной поддержки, мидл-офиса банка. Разработана вексельная программа для крупной добывающей корпорации (АО “АЛРОСА”), подготовлен план санации крупного российского коммерческого банка. Период проведения работ - с 1994 по начало 1999г.

Наиболее успешными можно считать консультационные проекты в банковско-финансовой сфере - в их реализации пришлось участвовать “собственным телом”, компенсируя таким образом проблему отношений “консультант-заказчик” и доводя проекты до уровня подготовки технических порядков по технологическим процедурам и операциям.Это позволило приобрести ценный профессиональный и жизненный опыт. К сожалению, это была, наверное, самая энергозатратная форма работы, регулярно “склеивающая” меня как орг-проектировщика с объектом и предметом деятельности, т.е. выталкивающая из позиции.

Сотрудничество с выпускниками ШКП только сейчас начинает принимать систематические формы. В период сконца 1994 по 1999 год наши встречи носили эпизодический характер. В ряде проектов, которыми я занимался, принимали участие Андрей Стрельников и Евгений Виллевальд. Но этим отношениям, к сожалению, не доставало корпоративности.

П.Г. Щедровицкий был для меня и моих “однокашников” Учителем. В первую очередь - учителем мыслить, учителем самоопределения и самоорганизации. По-моему, он очень хорошо видел каждого из нас и мог вовремя “дать пинка”. Я понимаю, что ученичество в какой-то момент становится способом защиты личности и ухода от реального самоопределения. Поэтому, произошедшее в 1992-93 годах отталкивание от себя ряда учеников было, сложным, но необходимым как для выпускников ШКП, так и самого Петра, шагом. Спустя 7 лет мы встретились. Первое, что я для себя отметил – это почти экстремальный темп жизни Петра, новые ориентиры, новая практика, новое окружение. Мое отношение к Петру спустя 10 лет после окончания ШКП? – Я думаю, что оно корпоративное, как и с рядом других людей, с которыми я сейчас вместе работаю. Пока не думаю, что это можно назвать полноценным партнерством, но все больше решений я и мои коллеги принимаем самостоятельно, понимая, как и по отношению к каким горизонтам они должны согласовываться.

- Усталым, но счастливым! Обязательно читающим лекции. Думающим над проектом ШКП-3.

- Важными персонами, обладающими взаимодополняющими друг друга ключевыми компетенциями и удерживающими корпоративный каркас большой ассоциации развития!

- сетевой методологический университет, формирующий новые корпоративные ценности, обеспечивающий комплементарность различных подходов, ориентирующий и подготавливающий к масштабному инновационному действию в условиях мультиагентских систем, выращивающий ключевые компетенции;

- новая институциональная инфраструктура мышления/развития.