Уникальный проект — Скажите, что в России думают об украинской политической реформе и расценивается ли она в Москве как особый украинский путь? — В России политическое пространство сворачивается и сильно трансформируется. Для Украины доминантой развития по-прежнему продолжает оставаться политика. Сама идея провести конституционную реформу и создать на постсоветском пространстве единственную парламентскую республику была весьма сильной и неожиданной. Идеей, полностью противоположной тому, что сегодня происходит во всех остальных постсоветских странах, где, в тех или иных формах, усиливается президентская власть. Именно этим этот проект был интересен. Если бы он состоялся в полном объеме, то мы, безусловно, получили бы гораздо большее историческое многообразие на территории бывшего Союза, и потом можно было бы уже сравнивать, какие модели управления оптимальны для постсоветских стран. В этом плане мне, как наблюдателю, конечно, жаль, что реализовать проект парламентской республики в полной мере не удалось. В России президентская власть сегодня доминирует и все остальные институты выстраиваются уже как определенные приводные ремни именно президентской власти. Вместе с тем давно замечено, что только в конкуренции разных центров силы могут развиваться свободно. Еще Иммануил Кант писал, что идея разделения властей заключается в том, чтобы дьяволы, которые таятся во всякой претензии на власть, друг друга сдерживали. Поэтому то, что происходит у вас, — очень интересно. И сильно отличается от того, что происходит в России. — Как вы считаете, реформа политической системы Украины — это проект или технология? — Я не хотел бы оценивать политическую реформу как технологию. Уже давно зафиксировано, что эпоха кризисов отличается тем, что для одного субъекта достижение краткосрочных целей препятствует достижению долгосрочных и наоборот. Поэтому можно добиться очень хороших результатов в тактическом горизонте и потерять в оперативном маневре. Можно стремиться к стратегической цели и проиграть всё на тактическом уровне. Это специфика любой кризисной ситуации. - Какая из форм власти более демократична – президентская или парламентская? - Сдвиг в сторону парламентской республики в большей степени отвечает представлениям о демократии и демократических ценностях. Следствием украинской реформы стало предложение о снижении проходного барьера для партий, в то время как в России обратная тенденция — барьер увеличивается и, следовательно, закрывает путь в Государственную Думу для большинства новых политических образований. Другое дело, что демократические ценности, путь к которым открывает реформа, вступают в конфликт с амбициями конкретных политиков. Если бы каждый из украинских лидеров заботился не о собственном президентстве, а о развитии демократии, то, наверное, весь процесс прошел бы гораздо быстрее и эффективней. Большая цель - большие средства —В Киеве бытует мнение, что политтехнологам в России уже стало слишком тесно, поэтому Украина для них — весьма лакомый кусочек. Правда ли это? — Российский рынок политических технологий и технологий управления кризисами достаточно емкий. Сегодня в России идет довольно мощный процесс формирования инвестиционного "навеса". Возвращаются российские деньги, которые раньше были вывезены за границу. Поступают новые средства. Появляются институциональные инвесторы, вроде Пенсионного Фонда. Страна, хоть и находящаяся на сложном вираже своего развития, готовится к огромному рывку. Те 7% роста, которые показал у нас 2003 год, это результат самоопределения людей 2000–2001 года. Предприниматели тогда формировали свои проекты на 2–3 года и сегодня реализовали их в полной мере. А сейчас они проектируют уже на 5–7 лет вперед. Поэтому речь идет о больших деньгах. И о больших вложениях в политическую инфраструктуру. Никакого снижения затрат в этой области не будет и не предполагается. Другое дело, что они будут идти иначе. Они будут тратиться не на бессмысленные листовки и еще более бессмысленный PR, а на политическое проектирование, создание политических институтов и инфраструктур, на масс-медиа. — И все же инвестор как рыба — чем он крупнее, тем тяжелей его поймать. Ведь невозможно трудоустроить только в России всю армию разношерстных российских политических специалистов, привыкших зарабатывать себе на жизнь участием в избирательных кампаниях. К тому же в Украину также начинают приходить инвестиции и вопрос, кто будет их обслуживать, является крайне актуальным. — Вы знаете, в России на рынке политических технологий за всё это время сформировалось 5–7 крупных "домов", но, одновременно, появилась масса производителей модульной продукции разного качества. Вы, будучи руководителем кампании, легко купите на этом рынке всё, что вам нужно. В одном месте людей, которые относительно профессионально сделают вам ролики, а в другом — тех, кто будет писать статьи. Заказывать серьезную команду профессионалов только под выборы бессмысленно, поскольку выборный проект — это всего лишь один из возможных инструментов политики. Далеко не всегда нужны выборы, чтобы достичь конкретного политического результата. Сегодня профессионалы могут решать задачи разными средствами, а на рынке существует достаточно большой спектр услуг: от сбора подписей до телевизионной рекламы. И это очень хорошо, что он есть. Что касается закупки подобных услуг, то здесь существует соотношение цена — качество. Где надо покупать? В Америке, Франции, России или Молдавии? Рынок он и есть рынок. У заказчика существует возможность сравнить и провести тендер. Но есть еще и другой уровень политических технологий. Сегодня Россия начинает оглядываться вокруг. Русские специалисты работают в Грузии и Прибалтике. Точно так же, как американцы, которые ведут свою политику по всему миру любыми средствами, в том числе и политтехнологическими. Сегодня появляются новые группы — это люди, которые являются носителями российской политики на всем постсоветском пространстве. И если еще 4 года назад об этом не было и речи, то сейчас объективно уже начинает формироваться политика России в большом пространстве, осуществляемая как политическими, так и экономическими методами.